КОМАНДИРОВКА - Страница 73

– Господа, вот доктор Доу, специально приехал в Ирак расследовать преступления против человека. Он будет очень рад поговорить с вами и даст вам много ценной информации, а очень скоро даже предоставит вам возможность посмотреть на эти ужасы собственными глазами.

Кто-то выкрикнул:

– А чьи преступления, наши или их?

– Их. Саддамовские, в смысле.

Голос разочарованно протянул:

– А-а-а… Ну это уже не актуально, война и так началась. Вот бы делишки наших солдат покопать, да с демокртических позиций, да против политики республиканцев… Вот то да! Тогда можно на всю Америку…

Похоже, что появление гражданского эксперта у журналистов не то что ажиотажа, даже особого интереса не вызвало. Лично Ваньку такое не зацепило, но сразу выявило определенные трудности его миссии. Тема не «жаренная», и если он не найдет нового Бухенвальда (а сомнений нет – такого он не найдет), то этих ребят ему будет не пронять. Иракские освенцимы с гулагами вещь размазанная: хоть Саддам и геноцидил некоторые этногруппы, но в уничтожении своего населения обходился без особой зрелищности – у арабов в этих вопросах нет и следа от педантичной нацистской организованности или советской гигантомании. Набьют сотню тысяч, но при этом даже крематория не сделают. Все у них как-то местячково, даже головы проституткам рубили на уровне деревни или там городского квартала. Кроме шуток, так Саддам нравственность укреплял – гульнула баба, голова с плечь. Ну не принимать же в расчет пару десятков показанных по национальному телевидению публичных казней. Эка невидаль, тут красный Китай давно и уверенно мировое первенство держит, опережая даже свою тоталитарную крестницу, Северную Корею. Как им вдолбить, что ужас перед Саддамом у каждого иракца вполне конкретный, наподобие того, что было в России в 1937-м, когда на фоне улыбок, всенародно демонстрируемой любви и «одобрямс супротив врагов народа», боялись говорить об исчезнувших друзьях и здороваться с неблагонадежными родственниками, когда тряслись по ночам, ожидая, что и за тобой сейчас прийдут. Да и не интересуют американского корреспондета такие исторические ньюансы. Сейчас мерило одно – телевизор, а там если нет картинки – нет и явления. У Ваньки никакой картинки не было, а значит и цена ему пока ноль. Вот ноль у подполковника Ланке это явление! Типа как плохо, что все так хорошо – обманом избирателя попахивает.

Видя, что ЭРДЭКовцы сенсаций не принесли и делиться информацией не собираются, все потянулись к столам. Ланке попросил Ивана после ланча не задерживаться и сразу вернуться в его палатку, затем пожелал приятного аппетита и ушел обедать к солдатам – видать вопросы журналюг ему порядком надоели. Ваня постоял в нерешительности, выбирая к кому же лучше подсесть. Мелькаки знакомые по новостным сводкам лица. В нормальной обстановке к репортерам такого уровня и не подступиться, а тут вон их сколько. У информационной братиии железно рабатывал цеховой инстинкт, вначали они разбивались по небольшим групкам, обычно из трех-четырех человек – репортер, оператор, ну и технари. Затем конкурирующие фирмы и противоборствующие на политическом поле каналы демонстративно сторонились друг друга, а близкие по взглядам, наоборот, сбивались в стаи, бесцеремонно стаскивали в кучу столики, строя из них некое подобие «круглых» столов или конферец-линий. За одним таким длинным столом завязался весьма горячий спор. Лица там были незнакомые и похоже, что не телевизионные, мало технарей, но много фотоаппаратов. Наверное газетчики. Чтобы не бегать во время еды и не наваливать еду в здоровую кучу, Ваня накидал себе сразу две тарелки. Все же армейский поднос в этом плане поудобней пикниковой одноразовой посуды «Дикси». С занятыми руками изображать из себя официанта не хотелось, и Айван подсел к газетчикам. Спор поутих, внимание переключилось на еду, и через минуту палатка наполнилась светским чавканьем.

Под конец ланча, хотя по времени такое уже скорее соответствовало русскому обеду, за столиками опять разговорились. Сидевший рядом толстый усач, чем-то похожий на Черчилля и Сталина одновременно, вдруг замер на полуслове, а потом изумленно повернулся к Ване, будто тот только что материализовался из пустоты:

– Откуда вы? – не представляясь спросил он.

– Независимый… Только приехал… Пока не гонят.

Ване почему-то страшно захотелось приврать о собственной «независимости» и полностью умолчать «о поручении». Толстяк с сомнением прищурился:

– Ну-у, да… Понятно. Но всё же откуда вы?

– Ну сказал же! Независимый эксперт. Контракт, конечно, через Пентагон, но я сам по себе. Вольнонаемный, так сказать стрингер от экспертизы, фрилансер от криминалистики, папарцци от судебной медицины (stringer, freelancer, paparazzi – в журналистике самодеятельные охотники за редким кадром или сенсацией).

– Ясно. Если не разведка, значит сенатская комиссия, а если не то или другое – значит из ООН или Организации по Борьбе за Права Человека. Угадал?!

– Нет, пальцем в небо! Кто-то интересуется золотой археологией древнего Египта, а я вот форенсик-археологией современного Ирака. Люблю, знаете ли, в могилах копаться. Сами-то откуда?

Толстяк неудовлетворенно скривился, потом полез в карман и достал визитку:

– «Лос-Анжелес Таймс», спецкор.

Ваня улыбнулся как можно шире, вложив в получившуюся гримассу максимум деланного дружелюбия, и протянул корреспонденту руку:

– Будем знакомы. Айван Доу из Сакраменто, можно сказать, земляки.

Намек на землячество заметно смягчил подозрительность толстяка и тот, тряся Ванькину руку, разразился тирадой вопросов: